Сала прорывает так внезапно - глухим отчаянием в голосе, - что Реджи аж замирает, а затем медленно откладывает сэндвич в сторону. Весь выстроенный им карточный замок выводов если не рушится, то как минимум опасно шатается на ветру. Внезапно, фиксация Сала на рапорте уже не кажется расчётливой, она кажется... болезненной. Как будто за ней - что-то ещё, и, даже слыша вопрос следом, Реджи далеко не уверен, что дело именно в грозящем увольнении. И всё же, сердце сжимает виной: если Сала действительно уволят или отстранят, и он не повинен в том, в чём Реджи его подозревает, то...
- Сал... - начинает он, но не находит, что сказать. "Всё будет хорошо, не волнуйся"? Он не может предоставить ему такой уверенности.
Но продолжать и не приходится, потому что Фариа как будто не слушает его всё равно: глаза, немного остекленевшие, смотрят как будто внутрь самого Сала, и наружу наконец выходит то, в чём, видимо, и крылась причина настоящего раздрая друга.
И Реджи... для Реджи мало что становится проще.
Он видит сжатые челюсти Фариа, как будто тот старается не заплакать или хотя бы не выпустить вовне бурю, бушующую внутри. Он слышит дурацкую песню на фоне, музыка магглов - как и всегда, как будто немного из другого мира. Он ощущает крошки от сэндвича под ребром ладони. И он чувствует, как сдавливает грудь эмоциями, но их клубок настолько плотный, что не найти им имени, пока не разобрать по одной - вместо этого, он чувствует их все сразу.
- Он всё ещё был одним из них, Сал, - говорит он негромко. - Эстражистом. - Так странно, в этот момент осознавать, что для него всё действительно настолько просто: чёрное и белое, они против эстражистов, и оправданий для последних у него нет. И он действительно зол на них... - В Министерстве тоже было много безоружных. И этот парнишка - на стороне тех, кто забрал их жизни. - ...но это осознание, вместо того, чтобы убедить его в своей праведности, вместо этого наполняет его тоской и странного рода скорбью. Реджи знает, что когда-то, совсем недавно, и он был тем, кого убийство безоружного человека выбило бы из колеи. Сейчас... сейчас он просто уже не знает, где его колея. Он действительно устал. Он в своё время прошёл достаточно дорог и обманчивых троп, чтобы знать, как это паршиво - и опасно - оказаться со сломанным компасом посреди тумана. - Прости, я... - Слова подобрать тем сложнее, что он не знает, что хочет сказать. - Мне сложнее видеть его жертвой, когда... - Пауза, за которую он понимает, что Отряд уже всё равно что распущен, и держать язык за зубами уже не так важно. Что они сделают - уволят его из подразделения, которого де юре не существовало, а де факто - уже почти перестало существовать? Сотрут память? Честно, Реджи был бы даже рад. Пусть ещё захватят всё с его выхода из Мунго в январе, чтобы и откровения Тави, и двуличность Теодарда, и визит мафии к нему домой - всё стёрлось к мерлиновому хую. Но - нет такой удачи. Со всем, что случилось, ему жить - идти сквозь туман тоже ему одному, как умеет. Он глухо заканчивает, не глядя Салу в глаза: - Они убили одного из Отряда тоже, знаешь. И я не думаю, что кто-то из них об этом сильно жалел.
Они не были с Атласом близки - просто не успели узнать друг друга достаточно за неполный месяц, слишком занятые гонкой за невидимым фантомом. И всё-таки, именно с его убийством до всех членов Отряда, кажется, впервые докатилось понимание, как сильно они рискуют и чем именно и как быстро могут расплатиться.
Реджи подозревает, что, возможно, именно этот опыт стоит в том числе между ним и Салом сейчас. И не вина Сала в том, что у него его нет, и Реджи пытается сократить дистанцию, как может:
- Это был не ты, кто убил его, Сал, - как можно мягче говорит он другу, - это была Самира, и уже достаточно того, что ей от этого хуёво, чтобы ещё и ты себя за это корил. Никто из нас не хотел смертей в тот день. Просто там, где эстражисты, они всегда происходят, - заканчивает он тише и почти для самого себя.
Забавно, всего несколько месяцев назад, это он почти стал одной из жертв эстражистов - случайностью, погрешностью, одним из тех, кто был "не важен" для борцов за идею, во время одного из их отключений магии, за которые они ещё так и не взяли ответственность. И стал бы, истёк бы кровью, так и не дождавшись помощи, если бы не Альбус. Реджи не знает, может ли говорить о результатах расследований Отряда, а потому не проводит эту параллель для Сала вслух, но, глядя на него, испытывает одновременно злость и горечь: было бы тебе так же жаль убитого в суматохе штурма эстражиста, друг, если бы списки погибших от их руки пополнило моё имя?
